Второй раз они поехали к Чунмену на расширенной изнутри машине, которую подогнал им старина Наземникус. Без проблем пройдя в здание магического госпиталя, они всей толпой завалились в палату. Все шло неплохо, дети поздравили отца и передали подарки, когда Молли заметила несколько нервное поведение мужа. Быстро что-то прикинув в голове, она начала напирать на Чунмена. Информация про обычные маггловские швы, была неожиданной, но это помогло им разыграть небольшое представление, чтобы дети добровольно покинули палату, спасаясь бегством от гнева матери семьи Уизли.

Частично Молли все-таки была возмущена таким варварским методом лечения, но она понимала, что это гораздо больше морально поможет Чунмену чувствовать себя более здоровым, когда он понимал, что именно врачи делают с его телом. Им удалось обсудить несколько вопросов  без посторонних ушей и, выловив всех детей по больнице, они так же всей толпой вернулись домой.

После прошедшего Рождества настроение Бекхена стремительно опускалось. С одной стороны, такой упадок был на руку в их ситуации. Дети полагали, что он просто не хочет снова оставаться в одиночестве. И особо сильно не дергали Сириуса без надобности. На самом же деле, он сильно нервничал из-за прошения в Международный Магический суд, которое Нарцисса отправила немногим менее двух месяцев назад. Ответа все еще не было и это очень напрягало Бекхена. Он отчаянно надеялся, что этот вопрос разрешится еще до праздников, однако его мечтам пока не суждено было сбыться. Поэтому, чтобы никого не нервировать своей грустной физиономией, он все чаще уходил к гиппогрифу и проводил время там. Ему страшно не хватало Чанеля в такие моменты.

В последний день каникул к ним с утра заглянул Кенсу. Он кратко описал причину своего появления и Бекхен внезапно несколько оживился. Ему было очень любопытно понаблюдать за Кенсу во время его воплощения в профессора Снейпа. Пока что из них всех, только Минсок мог наблюдать это вживую. Молли вызвалась привести Гарри Поттера, к которому, собственно, Кенсу и пришел. Минут через пять они спустились на кухню, и Молли оставила их втроем.

Бекхен не предполагал, что им потребуется поругаться, поэтому вначале несколько растерялся от грубого тона Кенсу. До него не сразу дошло, что Кенсу должен был придерживаться своей роли перед Гарри Поттером в той же особенности, как и перед директором или Волдемортом. Но, как ни странно, их ругань помогла ему снять то напряжение, которое накопилось у него за все время пребывания детей на Гриммо.

То, что Кенсу придется заниматься с подростком некой защитой разума, Бекхен слышал в первый раз. Хотя сам Кенсу выглядел довольно прошаренным в данном вопросе. Честно признаться, если бы самому Бекхену оглашали новость о предстоящем курсе занятий с таким видом и таким тоном, то он бы тоже был не особо счастлив их посещать. Но Кенсу было виднее. Хотя он переживал, что донсену придется помимо всего прочего заниматься еще и этим.

- Почему Дамблдор не может его учить? – все-таки влез Бекхен в их диалог. – Почему ты?