Кенсу припоминал все отрывочные воспоминания об этом месте, в то время, пока бегло осматривал комнату. Опираясь на них же, он определил, что шум шел именно из кухни, куда вела одна из трех, не запертых сейчас, дверей. Тихой поступью он переместился к входу и стал наблюдать за разворачивающимся действием. Шесть человек бурно дискутировали на тему, как показалось Кенсу, домашнего насилия. Хотя дискуссией это можно было назвать с натяжкой. Блэк ныл об ущемлении своих прав и тяжкой судьбе. Грюм, Тонкс, Люпин и, неожиданно, Кингсли на повышенных тонах спорили, перескакивая с темы на тему, начиная с того, что безопасность дома – это хорошо, заканчивая тем, какого цвета парик может подойти к светлому тону кожи Сириуса. А Артур Уизли, сохраняя тотальное спокойствие, наблюдал за всем этим представлением. Картина была до боли знакомой настолько, что даже прозвучавшие в пылу спора имена уже совершенно не удивили Кенсу. Наличие рядом «китайцев» и Чанеля, конечно, радовало, но Кенсу страшно соскучился по своей подгруппе. И сейчас просто с умилением наблюдал за своими мемберами. Хотя это и не отобразилось на каменном лице Северуса. В конце концов, он не выдержал и на очередной полет шальной мысли от Грюма, у него вырвалось:

- Потрясающе. – Гомон резко стих. Все обитатели кухни округлившимися глазами уставились на него, но в следующую секунду уже стояли плечом к плечу, ощетинившись палочками. Кенсу поспешил поднять руки раскрытыми ладонями вверх, показывая, что он безоружен и совершенно безобиден.

- Я пришел с миром. И вы просто не поверите, что я вам сейчас расскажу. – Кенсу слегка улыбнулся, - но, для начала, если бы это был настоящий Северус, вы бы только что облажались. Но за реакцию хвалю, да. – Кенсу по привычке слегка склонил голову, всматриваясь в них немного исподлобья.

На осознание его слов им потребовалось несколько долгих секунд. Первым пришел к какому-то выводу Кингсли. Он, с загоревшейся в глазах надеждой, бросил палочку на стол и подлетел к Северусу.

- Кенсу-я! – завопил Чонин и стиснул оного в медвежьих объятиях. Кенсу приобнял его в ответ и улыбнулся уже полноценно.

- Привет, Нини, - Чонин услышав стандартное для них приветствие, облегченно выдохнул и даже как-то слегка обмяк.

Все остальные спрятали палочки и тоже радостно заулыбались. Дав Чонину немного времени на обнимашки, Сехун решительно отодрал его.

- Чонин, свали, мне тоже надо, - он как клещ вцепился в закатившего глаза Кенсу, и с совершенно сосредоточенным лицом начал жаловаться. – Хен! Они меня обижают! Меня тут угнетают! Хен! Чунмен запрещает мне есть мороженое. А Чондэ вообще меня гнобит! Кенсу-хен, скажи ему! Только мерзкий Кикимер здесь самая душка… – он собирался тараторить и дальше, но тут ему на макушку приземлилась твердая рука и он резко замолчал.

- Сехунни, ты такое трепло иногда, что просто невозможно, - Чунмен слегка потрепал чужие волосы и обменялся рукопожатием с, умиленно улыбающимся, Кенсу.

- Вот! Видишь! – Сехун надулся и жалостливо посмотрел на Северуса.

- Сехун, можешь больше не страдать. Я знаю, где обитает Лухан, - Кенсу слегка поиграл бровями, а глаза мелкого заполнила чистая радость, - он точно послушает обо всех твоих несчастьях.

- Лу-хен! Где? – Сехун почти запрыгал от восторга, а на заднем фоне обреченно крякнул Чондэ. Уж он то лучше всех зна