Минсок выклянчил у Кенсу целый взвод флаконов с успокоительным зельем и теперь каждое его утро начиналось не с кофе. Он был уверен, что иначе, он бы просто не смог исполнять все обязанности госпожи Амбридж. Проводить инспекции преподавателей было страшно выматывающе в эмоциональном плане, как для него, так и для самих инспектируемых. Минсок долго думал, что такое он может понаписать о коллегах, когда он неожиданно вспомнил о записях Долорес, которые читал еще в самые первые дни в этой реальности. Там было достаточно нелестных отзывов, чтобы он мог составить именно тот отчет, который так страстно желал видеть Министр. Собственно ему оставалось только составить список вопросов и помозолить своим видом глаза преподавателей на некоторых уроках.

Единственный раз, когда ему было весело на инспекции, был на уроке Кенсу. Минсоку было очень интересно, как Кенсу проводит свои уроки, да и вообще отыгрывает роль достаточно легендарного в школе Северуса Снейпа. Поэтому его инспекция была несколько дольше, чем у других преподавателей.

Еще один неприятный момент крылся в составлении разнообразных «Декретов об образовании», на которые у него банально не хватало фантазии. Приходилось штудировать заметки Долорес и советоваться со всеми мемберами. Изобретательнее всех оказался Чунмен. Что на самом деле не так удивительно, учитывая, сколько внутренних правил для группы он придумал за все время их взаимодействия.

Министр от отчетов был в восторге, от чего падал в глазах Минсока просто со страшной скоростью. Примерно с той же скоростью, с которой росла ненависть всей школы к совершенно невинной женщине в розовом. Жизнь и стажировка в компании, конечно, готовили Минсока к хейтерам. Но не в том случае, когда ты с ними работаешь бок о бок или учишь на постоянной основе. Правда, такого срыва, как первые дни у него больше не было. Отчасти, потому что он понимал, что так надо и есть мемберы, которым еще тяжелее, чем ему. Отчасти, потому что весь алкоголь был у Кенсу. А Минсок не хотел его нервировать своим поведением, как минимум, пока тот готовит все те сложные составы для Волдеморта и Волчье зелье для Исина. Кенсу уже сделал пару ходок к Темному Лорду, чтобы отнести готовые составы, и Минсок просто поражался его бесстрашию.

***

Пока в школе бурлила жизнь, в Министерстве Магии тоже не сидели на месте. В каждом отделе были свои проблемы, скандалы, разборки и межведомственные чаепития для обмена «новостями». На подобные чаепития частенько заглядывал Крис, чтобы так сказать, держать руку на пульсе событий. Он очень пожалел, что Тао попал именно в непопулярного здесь Макнейера. Уж он бы с гораздо большим удовольствием посещал подобные мероприятия. Но делать нечего, так, через Криса, руку на пульсе держал Министр Фардж. Правда, он знал только то, что говорил ему Крис. А он посвящал Министра далеко не во все.

Говоря о Тао. Тот все так же стрессовал от своей работы, но, хвала богам, на рабочем месте лицо держал отлично. В целом, сотрудники из его отдела отметили, что он стал более замкнут, но Макнейер и так никогда не был душой компании, так что об этом даже сплетничать не стали. Отчасти, ему помогало то, что для многих его «рабочих дел» ему нужно было согласование Аврората. Поэтому он частенько ходил или к Чондэ, или к Чонину, у которых мог ненадолго перевести дух.

В Аврорате вообще была своя атмосфера. Благодаря наставлениям Молли тройка бравых авроров более или менее вписалась в свои роли. Тонкс и так была местной легендой, благодаря своей неуклюжести и эмоциональности, так что Сехуну было относительно несложно изображать ее. В крайнем случае, он просто что то ронял и его коллеги тут же забывали, что хотели у него спросить. Шутка ли собирать на карачках по всему полу, защищенные от воздействия магией, отчеты за полгода, сложенные в аккуратную метровую стопку…

Кингсли Шелкбот был человеком сдержанным и немногословным. Поэтому Чонину удалось замаскировать за этим образом свой страх и слабое понимание происходящего вокруг. Со временем все аспекты работы становились понятнее и понятнее и уже не пугали так сильно, но сдержанность чернокожего аврора все равно очень импонировала Чонину.

Чондэ же, открыл для себя потрясающую возможность ворчать на всех, до кого он со своим посохом сможет дотянуться. То есть, практически на всех, учитывая, что он был бывшим Главой Автората и авторитет свой держал прочно и беспрекословно. Такие заварушки, как в его первый рабочий день, бывали редко, так что его обычно не трогали и на полевые выезды не выдергивали. Так что он, от большой любви и по доброте душевной, просто держал там весь отдел в тонусе. Больше всего, он, конечно, любил прикалываться над Сехуном. Но слишком часто этим заниматься он не мог. Тот сразу шел жаловаться Чунмену и, что страшнее, Лухану. И если отчитывания от лидера Чондэ в полуха прослушает и забудет, то высокопарные матерные конструкции на китайском могли ввести в затяжную депрессию. Из-за бедности собственного словарного запаса, естественно. Да и сам Сехун мстил мелкими пакостями. Тем не менее, это было весело и отказываться от такого развлечения Чондэ не хотел. Так же ему было на руку, что все странности в его поведении можно было списать на почти годовое заключение в сундуке у Крауча-младшего.

Чунмену тоже относительно повезло, что его неуверенность и некоторую заторможенность в действиях и принимаемых решениях списывали на мягкий и нерешительный характер мистера Уизли. И даже усилившаяся суетливость и забывчивость никого особо не смущала. Чунмен в какой то степени был даже рад, что третий сын мистера Уизли был в ссоре со своими родителями. Он часто видел его в коридорах Министерства, и если бы им приходилось взаимодействовать, то Чунмен бы несомненно спалился перед «своим» ребенком.