- Привет. Сегодня ты поздно. Почему так задержалась? 
- ...
- Я думаю, маме понравится тот букет, что мы нарисовали. 
- ...
- Правда? А ты не думаешь, что слишком ярко будет? 
-...

Чонун поудобнее устроился на теплом клетчатом пледе. Он был настолько колючим, что казалось, - еще чуть-чуть пошевели коленкой и она тут же зачешется. Однако он любил это состояние. Когда шерстяной плед пахнет особенной сыростью. Чонун тут же вспоминает, как бабушка доставала его с чердака. Ткань нагрелась и пропиталась запахом солнца. И все это составляло невероятное сочетание: тепло от солнца, сырость от времени и запах ветра. Чонун прижался носом к ткани и глубоко вдохнул этот запах. Правда, тут же чихнул, так как едва не убил несчастного муравья, который увлеченно ползал по его щеке. Тень лежала рядом, немного молчаливая, но невероятно удобная.

Чонун любил свою тень. Она всегда могла выслушать его и не ругать в ответ. Жаль, что она не любила конфеты. Мальчик не особенно сильно любил сладкое, которым его пичкали взрослые, но приходилось есть.

Он приехал к бабушке на целое лето. Целое лето таких вот прекрасных дней, когда можно лежать, подставляя свое лицо ласковому солнцу и не переживать ни о чем. Наверно этот запах лета пропитал все вокруг, так как он начал улыбаться. Тень никак не прокомментировала это действие. Она молчаливо находилась рядом и мерно нюхала цветы. 
В траве мерно стрекотали цикады, так что Чонун прикрыл глаза, убаюканный их ритмом. Тень, наверно тоже сейчас посапывала, так как не спать в такой момент, было просто возмутительно.

Поправив стащенные у бабушки солнечные очки, мальчик, хотел уже было окончательно провалиться в царство сна, когда все пошло кувырком. 

На его секретное место вылетела громко тявкающая маленькая собака, врезавшись прямо в живот Чонуна. Естественно он перепугался. Как и тень. От неожиданности собака тявкнула еще раз, а потом заскулила. Чонун угрожающе наставил на нее палец и спросил:
- Ты чья? 
Ответ впрочем, нашелся сам собой, когда на его плед вывалился светловолосый малыш лет шести, отчаянно хлюпая носом и причитая:
- Чоко... Чоко... 
- Твое? – голос Чонуна заставил мальчугана испуганно подскочить, а потом подхватить несчастного щенка так, что тот сдавленно заскулил. 
- Чоко! Я тебе сколько раз говорил не убегать от меня? – Малыш, деловито усевшись на край пледа, принялся отчитывать собаку с самым серьезным видом. Потом, словно вспомнив о том, что он не один, мальчик обернулся и радостно сказал:
- Привет, я Ынхёкки. А это Чоко. А тебя как зовут?
- Уйди с моего пледа. – Чонун не хотел знакомиться ни с кем, так что отвернулся, надеясь, что этот карапуз уйдет сам. Чонун уже взрослый и не собирался водиться с маленькими. Ему уже восемь лет. 
Неожиданно перед самым носом плюхнулся тот самый мальчуган и опять спросил:
- Так как тебя зовут? 
- Отстань. 
- Это имя такое? – Чонун бы и рад сказать что-то злое, но глаза мальчугана настолько горели любопытством, что он сдался. 
- Йесон меня зовут. Все, уйди.
- Ух ты... Йесон, а давай дружить? - мальчишка опять протянул руку, отчего его щенок упал прямо на Чонуна и принялся скулить, топчась на животе старшего.
- Убери его с меня. 
- Хорошо. – Ынхёк легко поднял щенка и, прижав его к себе словно плюшевую игрушку, ушел, сказав напоследок:
- Я еще вернусь!

Чонун лежал на покрывале и смотрел на свою тень. Та тоже не знала, что сказать и впервые Чонун пожалел, что та не умеет говорить.

*****

- Гляди, какая стрекоза! Я ее поймал недавно! – Чонун услышал восторженный вопль вчерашнего знакомого и мог только вздохнуть. Он сам, скоро как та стрекоза станет. Этот Ынхёкки – невероятный. Он сумел найти Чонуна на крыше заброшенного амбара, куда старший спрятался в попытках отдохнуть и провести время с тенью. Как этому мальчугану удалось забраться на такую высоту, куда сам Чонун едва влез, оставалось загадкой. Да еще и банку с собой притащить. Обезьянка, не иначе. Белобрысая, прилипчивая маленькая обезьянка...

- Хэй, Йесон, смотри какие крылышки! - под нос Йесону сунули пузатую банку, в которой отчаянно барахталось пучеглазое насекомое. 
- Может, отпустишь? – старший говорил недовольно, но кричать было не в его стиле, – подумай, как бы сам себя в банке ощущал.
- Хм... тут ты прав. – Младший посопел немного, а потом протянул банку Чонуну, - открой, а то я не могу. 
Выпущенная стрекоза радостно выбралась из банки и улетела. Чонун задумчиво проводил ее взглядом, а потом лег на спину. По небу проплывали большие кучерявые облака, а Чонун представлял себе различных героев из сказок. 
Что-то теплое улеглось прямо под правый бок и засопело рядом с ним.
- Хён, а что ты делаешь? 
- Черепах считаю.
- Где? – младший нетерпеливо заерзал.
- Прямо над тобой, - он показал рукой в нужное облако. 
- Не вижу, – и снова сопение. 
- Внимательнее посмотри. Вон, то облако, оно как черепашка. – Чонун ткнул пальцем в нужное место, а младший неожиданно начал хихикать.
- Это рыба! Какая же это черепаха.
- Где ты видел таких толстых рыб? 
- В пицце. Дядя привозил. – Младший повернулся на бок и уютно устроился на руке Йесона. Тот лишь вздохнул. 
- Меня Чонун зовут. По-настоящему.
- Да? А меня Хёкджэ.
- Маленький врунишка.
- Сам ничуть не лучше... ой, смотри, там банан плывет! 
- Это жираф.

Сколько так прошло времени, они не знали. Да и зачем это им? Лето долгое. Ынхёк рядом, будет все так же сопеть каждый день над ухом Йесона, а небо будет дарить им новые сказки. Тень давно ушла, оставив их вдвоем. Теперь Чонуну есть с кем поговорить и от кого убегать. Ынхёкки ведь такой солнечный. Светлый и теплый. 

Лето... оно как жизнь. Длинное, но в тоже время невероятно короткое. Такое – бывает лишь раз.