Честно говоря, Сехун задолбался. Не то чтобы это было ошеломляющей новостью, учитывая, что он работает в дежурной части полиции Кореи, объединенной с оперативным отделом, но, тем не менее, чувствовать это было отвратно. Сехун задолбался и совершенно ничего не мог с этим поделать. Нескончаемое ворчание и плохое настроение стали его постоянными спутниками по жизни. Кто-то может назвать это «профессиональным выгоранием», кто-то может обосновать это просто гнусным характером. Что не исключено на самом-то деле. Но Сехун с долей цинизма, свой характер считал не мерзким, а эксклюзивным и индивидуальным. В голове, по крайней мере, это звучало гораздо лучше. В общем, Сехун задолбался и пока что он не видел никакого света в конце этого туннеля. Работа с мелкими правонарушителями и хулиганами только в дорамах выглядит как веселое и задорное времяпрепровождение. На самом деле он просто изо дня в день оформляет тонны никому не нужных протоколов и выслушивает кучу говна, которую ему щедро отсыпает практически каждый задержанный. Потому что никто никогда ни в чем не виноват. Ага как же. Все такие белые и пушистые, и только Сехун тут сидит как вестник преисподней и отстегивает со своего барского плеча исправительные работы добропорядочным гражданам.

           

С одной стороны, Сехун невероятно не переваривал это болото, в которое неизбежно превращалась любая дежурная часть, но и переводиться отсюда у него точно желания не было. Оперативникам и детективам убойного на полевых работах он точно не завидовал, а в спецназ, на который он так рассчитывал после академии, оказывается, не берут таких долбоебов как он. Но это и к лучшему, наверное.

           

В общем, зависнув в своем отделении на долгие годы до пенсии, Сехун страдал. Потому что помимо работы и друзей-коллег оттуда же, он как оказалось в какой-то момент, не имел ничего другого. Изо дня в день, как день сурка, дом-работа-дом, с перерывами на посраться с очередным идиотом решившим помочиться на какой-нибудь памятник культурного наследия. Это угнетало. После сложного рабочего дня хотелось возвращаться в тепло дома, к любимому человеку и валяться в объятиях друг друга под новую серию какого-нибудь сериала от Нетфликс. Но, к сожалению, все, что ждало Сехуна дома, это грязная посуда в раковине и килограммы пыли на телевизоре. Ни тепла, на семьи, ни даже завалявшегося любовника. Домашнего животного, и того нет. Сехуну казалось, что его покинули даже тараканы, что несколько месяцев назад вроде как появлялись в его квартире. Поэтому, он довольно часто после своих смен оставался ночевать в отделении. Само собой, только в том случае, если их обезьянник был пуст в этот момент. Смена одежды и белья давно обосновалась в его шкафчике, а душ принять можно было и в соседнем спортзале. Коллеги сначала удивлялись, а после дружно забили на такое хобби. Все понимали, конечную подоплеку его поведения. Правда, никто пока, не решился составить ему компанию.

           

Но кто же знал, что эта серая тленность будней будет резко прервана очередным арестом.

 

***

           

Несмотря на мнение окружающих Бэкхен считал себя хорошим человеком. В целом, так оно и было. Если не считать его импульсивности и не очень контролируемых вспышек гнева. Впрочем, вывести его из себя можно было всего несколькими способами – каким-то образом обидев его друзей или проявить сомнение в его ориентации. Проблема в том, что обычно эти события идут рука об руку, и эмоциональный тайфун праведного возмущения уже было не остановить. Потому что его лучшие и самые древние в этом мире друзья являли собой самую до приторности отвратительно ванильную парочку геев. И постоянно тусующегося в их компании натурального как мерзко пахнущий кокосом скраб Чунмена, Бэкхена тоже приписывали к их братии автоматически. Что бесило того до невозможности. Тем не менее, это никак не влияло на их крепкую дружбу, несмотря на то, что Бэкхену хотелось плеваться огнем каждые пять минут их совместного времяпрепровождения.

           

По словам Чунмена, он влюбился в Исина где-то в районе прошлой жизни, Исин при этом авторитетно парировал, что его любовь простирается к началу Вселенной, но встретились они на третьем курсе Сеульского университета, куда по обмену приехал учиться китаец Исин. И с этого момента Бэкхен, кажется, еще ни разу не видел их по отдельности друг от друга. Его друзья были подстать друг другу, наверное, поэтому и сошлись за микросекунды. Оба милые, добрые и безобидные просто до безобразия. И при этом совершенно не скрывающие свои отношения. Жить в мире ванили, плюшевых пони и единорогов, конечно, прекрасно, но из-за этого Бэкхену, что коршуном следил за счастьем своих друзей, приходилось давать отпор всем недостаточно толерантным личностям, которые хотели бы выразить свое негодование существующей паре в том или ином проявлении.

 

И именно из-за одного из таких случаев, в достаточно судьбоносный день, Бэкхен и оказался в ближайшем к месту происшествия обезьяннике.

 

***

 

Сехун в очередной раз воспользовавшись пустующим помещением для временного задержания преступников, решил провести оставшиеся от ночи несколько часов с пользой. То есть вздремнуть. Время близилось к пяти утра, отчет над которым он работал был до отвратительности нудным, и, плюнув на свой запас подушек и пледов, за которыми еще надо было сделать крюк через комнату отдыха, Сехун как был, просто лег на деревянную лавочку в обезьяннике. Он знал, что коллеги без надобности его не побеспокоят. Только если посчитают, что человек, которого им будет необходимо поместить сюда по назначению, будет представлять ему угрозу.

 

Таким образом, Сехун благополучно проспал и начало рабочего дня, и проверку от их начальника отделения, и практически упустил момент, когда у него появился сосед. Он все еще болтался где-то между сном и явью, когда дверь в обезьянник открылась и гостеприимно впустила в камеру невысокого взъерошенного парня. Тот агрессии не проявлял, но тихие и эмоциональные маты, что он бурчал себе под нос, понося на чем свет стоит какого-то торгаша, пробудили любопытный мозг Сехуна окончательно. А когда тихий нецензурный монолог переключился уже на другие имена и события, Сехун даже заслушался. До такой степени, что только через некоторое время понял, что отчаянно отлежал себе уже всю задницу и поэтому остро встала необходимость «просыпаться». Исключительно эксклюзивный характер Сехуна решил немного подшутить над, очевидно, попавшим в неприятности парнем. Другие ведь сюда так то и не попадают.

 

***

 

- Итак, мы тут застряли. Ваши предложения коллега? – внезапно раздался голос мужчины, что занимал собой единственную лавочку, использовав ее для сна.

 

- Вы что-то принимаете? Я вас не знаю! – Бэкхен испуганно подскочил, потому что был уверен, что тот крепко спит. Однако он сейчас смотрел в совершенно бодрые глаза напротив.

 

- Мы уже целых, - мужчина посмотрел на часы на своем запястье, - полчаса сидим в одном обезьяннике. Кто может быть к вам сейчас ближе, чем я? – с усмешкой проговорил он, лукаво поглядывая на Бэкхена.

 

Громко фыркнув, Бэкхен, на всякий случай, отсел в противоположный угол их и так не особо большой камеры. Этот странный человек, так фамильярно обратившийся к нему, внушал ему совершенно обоснованные сомнения в его адекватности. Однако, это не помогло, потому что тот абсолютно не стесняясь встал, с удовольствием потянулся, окинул оценивающим взглядом его с ног до головы и удобно устроился под боком у ошеломленного Бэкхена.

 

- Да не стесняйтесь, - он по-дружески пихнул его в бок своим плечом, - я же предлагаю поболтать, а не что-то неприличное. – Он наклонил голову и окинув, сжавшегося в компактный комок Бэкхена еще одним хищным взглядом, добавил, - пока что.

 

- Вы не могли бы отсесть от меня? – постаравшись прибавить голосу строгости, попросил Бэкхен. Этот странный тип начинал нервировать его все больше и больше.

 

- Неа, - собеседник снова пихнул его плечом и расслабленно расселся, немного поерзав на твердом полу и вытянув длиннющие ноги перед собой.

 

- Тогда пересяду я, - Бэкхен и так был на взводе из-за случившейся сегодня ситуации и он был крайне не настроен ни на какого рода общение. Тем более, с подозрительными личностями.

 

- Зачем? – собравшегося уже вскочить Бэкхена, остановил тихий вопрос.

 

- Что зачем?

 

- Зачем вы хотите пересесть?

 

- От вас? – Бэкхен даже как-то сам засомневался в своих мотивах.

 

- И что вам это даст? – мужчина снова осмотрел Бэкхена с ног до головы, - я пересяду вместе с вами. Или вы хотите сыграть в догонялки в условиях ограниченной местности? – он кривовато улыбнулся.

 

- Нет, - Бэкхен сдулся и попытался притиснуться еще ближе к стене, почти сливаясь с ней воедино. На что получил веселый хмык сбоку. Между ними воцарилось тяжелое молчание. Хотя тяжелым, оно скорее всего было тол